Мы в Латвии уже давно привыкли думать, что оставшиеся от СССР фабрики и заводы практически все разом закрылись к середине 90-х годов. На самом деле кое-что из предприятий пищевой, трикотажной и даже химической (!) промышленности уцелело и продолжало функционировать целые десятилетия. Больше того, сохранились даже отдельные предприятия металлообработки и машиностроения.

Судьба этих предприятий при капитализме складывалась по-разному. Одни были на слуху у всех, другие оставались мало кому известными. Владельцы некоторых из них старались модернизировать и расширить производство, а владельцы других — только выкачивали прибыль, покуда можно. Но шло время, и казалось, ликвидация предприятий промышленности осталась в прошлом. «Вписались» ли в рынок производства, уцелевшие с помощью «спасительной» приватизации? Выяснилось, что это не так, и старые заводы снова напомнили о своих проблемах… и о проблемах всей латвийской экономики.

Банкротство двух весьма старинных предприятий состоялись не так давно в одном городе. Оба случая более или менее освещались информационными агентствами, но некоторые детали привлекли недостаточное внимание журналистов. Об этих деталях мы и хотели бы рассказать нашим читателям.

Внезапный крах завода «Лиепайский Металлург» («Liepājas Metalurgs»), одного из старейших предприятий города, основанного в 1882 г. и пережившего две мировые войны) поразил воображение латвийской общественности в 2013 году. Жители Лиепаи привыкли, что этот знакомый большой завод существовал всегда.

Но у владельцев «Лиепайского Металлурга» возникли финансовые трудности, предприятие не могло расплатиться с кредиторами и неожиданно оказалось на грани банкротства. Между тем, закрытие этого крупнейшего завода затрагивало всю хозяйственную жизнь города, не говоря уже о судьбе 2000 работников предприятия. Акционеры завода, его кредиторы, местные власти и столичные политики проявили поразительное равнодушие к судьбе работников. А на предприятии работал старый советский профсоюз. Он, правда, занимался не столько защитой работников, сколько выдачей кредитов своим членам. Но теперь его руководителю уже нечего было терять, а возможно, ещё и сами рабочие требовали от него действий, поэтому профсоюз широковещательно объявил о созыве митинга работников предприятия.

В назначенный день у многоэтажного здания заводоуправления собралось не менее 200 человек, и не только работники «Лиепайского Металлурга». Прибыли журналисты, а в толпе были замечены два человека «в штатском» — агенты Службы государственной безопасности.

Сначала слово взял председатель профсоюза, за ним к микрофону выходили всё новые и новые ораторы. Во всех выступлениях звучал один лейтмотив: столь важный для экономики завод надо сохранить. Но энергичность выступлений не могла скрыть ошибку организаторов акции — не была названа цель митинга. Во время митинга никто не позаботился сформулировать конкретные требования к конкретным лицам. Митинг кончился ничем, а намечавшийся пикет в Риге был отменён. Через несколько месяцев предприятие закрылось, а работники были уволены. Заграничный «инвестор», купивший лиепайский завод, не смог возобновить производство.

Часть бывших работников-металлургов вышла на пенсию, некоторые уехали за границу, другие устроились по специальности на другие предприятия (принадлежащие иностранцам), некоторые сменили профессию. Территорию бывшего «Металлурга» уже начали осваивать другие фирмы: принадлежащее иностранцам небольшое предприятие «Caljan Rite-Hite» переезжает со своего прежнего адреса в здание, где когда-то работал механический цех «Металлурга». А некие предприимчивые люди, забрав с собой металлурговских специалистов, перебрались на край города в старые советские здания и наладили литьё цветных или лёгких металлов, но это мелкое производство не идёт ни в какое сравнение с масштабами «Лиепайского Металлурга».

Через пять лет последовало банкротство ещё одного «исторического» и «традиционного» завода, принадлежащего АО «Тосмарский судостроитель» (AS «Tosmares kuģubūvētava») и расположенного тоже в Лиепае. Тосмаре — это название одного из промышленных лиепайских районов. Вопреки своему названию, завод в последние годы занимался не судостроением, а только судоремонтом. Даже в так называемые «тучные годы», период после вступления Латвии в ЕС, когда Евросоюз искусственно накачивал Латвию кредитами и взвинтил инфляцию, после чего последовал разрушительный кризис, здесь не наблюдалось большого оживления. Снаружи можно было увидеть заброшенное конторское здание советской постройки, в цехах — старые советские станки и подъёмные краны. Здесь оставалось совсем мало работников; здесь платили меньше, чем в других фирмах. В полную противоположность «Металлургу», тосмарский заводик накануне своего разорения определённо не казался благополучным и перспективным. Его закрытие уже давно было предрешено, ещё лет 15 назад, если не раньше. По этим причинам банкротство прошло почти незамеченным и не вызвало общественного резонанса. Молчаливое равнодушие нашего общества указывает, между прочим, на деградацию элементарного здравого смысла: портовый город остаётся без судостроения и без судоремонта, и никого это не тревожит! В Лиепае сейчас постепенно остаётся только промышленность, принадлежащая иностранному капиталу, преимущественно датскому. Учитывая, что эти иностранные капиталисты всеми силами избегают создания в Лиепае высокотехнологичной, а тем более тяжёлой, промышленности, становится понятно: строить и ремонтировать морские суда в Лиепае больше не будут.

Когда начались задержки с выдачей заработной платы в «Тосмарском судостроителе», работники не протестовали. Весть о ликвидации тоже не привела к заметному возмущению. Вполне возможно, что свою роль сыграло впечатление от неудачного протеста работников «Металлурга».

Тем не менее, банкротство тосмарского судоремонтного завода случайно вошло в историю «борьбы против капитализма». В июне 2018 года малоизвестная Социалистическая партия Латвии опубликовала у себя новость: в средствах массовой информации сообщалось, что в тосмарском предприятии задерживают заплату, в связи с чем сеймовские депутаты СПЛ направили запрос в Трудовую инспекцию: «Просим предоставить информацию о мерах, предпринимаемых трудовой инспекцией…»

Фактов нарушения трудового законодательства в Латвии — несчётное множество, и о них руководители СПЛ могли бы узнать не «из газет», а от своих активистов и от самих рабочих. Зачем же руководство СПЛ ухватилось за один-единственный тосмарский случай? Ответ прост: приближались выборы в Сейм, и надо было продемонстрировать, что СПЛ хоть что-то делает для трудящихся. Впрочем, эта демонстрация адресовалась не столько латвийскому избирателю, сколько иностранным «союзникам» СПЛ. Господа социалисты даже не поставили в известность работников тосмарского завода о проявленной заботе. 

Чего удалось добиться с помощью депутатского запроса, СПЛ так и не сообщила.

Что общего в описанных двух банкротствах, кроме места действия? Оба закрывшихся предприятия — капитальные предприятия, традиционные для Латвии, с ещё дореволюционными корнями. В обоих банкроствах символически отобразилось происходящее на наших глазах вымирание латвийской глубинки.

Из остатков былой промышленности в Лиепае пока сохраняются бывший галантерейный комбинат «Лаума», на котором когда-то работало более 5 тыс. рабочих, а ныне  SIA «Lauma Fabrics» с менее чем 500 работниками, рыбоконсервная и кофейная фабрики, производство картофельных чипсов и морской торговый порт. Но никто уже не удивится, если и они последуют за «Металлургом».